Как поступать с ближним, чтобы наследовать вечную жизнь?

(Евангелие от Луки, глава 6, стихи 31-36)

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!

Те из нас, братия и сестры, кто понял, что самое главное дело для каждого человека в этой жизни есть спасти свою душу, не может не думать о том, как же именно исполнить это дело, достигнуть этой цели. Сам по себе путь спасения прост. Господь оставил нам евангель­ские заповеди, о которых Его возлюбленный ученик засвидетельствовал, что они не тяжки (ср.: 1 Ин. 5, 3) и для произволяющих удобно исполнимы. Но вместе с тем каждый из нас, кто той иной приступал в той или иной мере к внутреннему деланию, неизбежно сталкивался со множе­ством внутренних же трудностей, недоумении, неизбежно впадал в ошибки и заблуждался. И в этом нет ничего удивительного. Если за­поведи Христовы просты и нетяжки, то вот че­ловек в своем нынешнем состоянии, напротив, очень сложен, его понятия и чувства спутаны, оттого-то столь трудно бывает нам порой разобраться в самих себе. Часто мы думаем, что исполняем добродетель, а на деле, оказы­вается, служим своим страстям — гордости, тщеславию, самолюбию. Часто бывает, что нам кажется, будто мы мирны и даже вроде бы бесстрастны, а на деле выходит, что мы просто пребываем в усыплении, бездействии, нас никто и ничто не тревожит. Или, напротив, раз­виваем мы какую-то бурную и вроде бы очень полезную деятельность, а в действительности получается, что предаемся мы самоохотно бес­смысленной и даже вредной суете.

Трудно, братия и сестры, во всем этом как следует разобраться неопытному в духовной жизни человеку, а значит, трудно и нащупать ногой ту стезю, которая приведет идущего ею ко спасению. Но милость Божия такова, что Господь Сам — и в Божественном Сво­ем Евангелии, и в самих обстоятельствах жизни — эту стезю нам указывает. Неслучайно не в пустыне и не в затворе определил Гос­подь большинству из нас спасать свою душу, а среди множества других людей, в постоян­ном соприкосновении — и взаимообращении с ними. Спаситель, говоря ученикам Своим о будущем Суде и воздаянии, открыл, что сделанное человеком его ближнему Он вме­няет как бы сделанным Ему Самому, всесиль­ному и ни в чем не нуждающемуся Богу (см.: Мф. 25, 40). И потому, именно это содержа в разуме, говорит преподобный Антоний Ве­ликий:«От ближнего зависит наша жизнь и смерть». Но как, спрашивается, поступать с ближним, чтобы наследовать вечную жизнь, и, наоборот, как не поступать с ним, чтобы не умереть злою смертью? Ответ на этот во­прос не был бы затруднительным, если бы мы имели в сердце своем искреннюю и теплую любовь ко всем людям. Но поскольку этой любви у нас нет, то и нелегко бывает найти ответ. Однако это недоумение разрешает Гос­подь в слышанном нами сегодня евангель­ском чтении. Как хотите,— говорит Спаси­тель, — чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними (Мф. 7, 12). И тут-то действительно наступает для нас ясность. Себя человек, как правило, любит, и любит сверх меры. И оттого, конечно, знает, как бы желательно было ему, чтобы поступали с ним. Желательно нам, чтобы были окружающие снисходительны к нашим недостаткам, что­бы не противились, не препятствовали нам в наших намерениях, но, напротив, уступали и угождали нам. Желательно нам, чтобы лю­ди были с нами ласковы и сердечны, заботи­лись о нас, помогали нам, любили бы нас. И, следовательно, зная все это, по слову Божию, должны и мы исполнять то же в отношении ближних своих.

Однако поступать так должны мы, конечно, не в надежде на равное воздаяние от людей. Такое доброделание не имело бы никакой цены пред Богом, не послужило бы к нашему спасению. На самом деле, многие угождают другим, но для того, чтобы и им угождали; говорят доб­рые слова, но оттого, что ожидают услышать то же в ответ; благотворят кому-то, но и са­ми рассчитывают на такое же благотворение, то есть как бы стремятся заключить со своими ближними беспроигрышную сделку. Потому-то и обличает Господь такое расположение как неверное и недоброе.

Если любите любящих вас, — говорит Он, — какая вам за то благодарность? ибо и грешни­ки любящих их любят. И если делаете добро тем, которые вам делают добро, какая вам за то благодарность? ибо и грешники то же делают. И если взаймы даете тем, от кото­рых надеетесь получить обратно, какая вам за то благодарность? ибо и грешники дают взаймы грешникам, чтобы получить обратно столько же.

Но вы, — продолжает Господь, — любите врагов ваших, и благотворите, и взаймы да­вайте.

Как понимать это: ужели только врагов должны любить мы, оставив в небрежении тех, кто близок и дорог и сам расположен к нам? Нет, конечно, не так. Христианин по званию своему должен, как сын и служи­тель Бога, имя Которого Любовь, любить всех людей. Но лишь тогда обнаруживается ис­тинность, бескорыстная чистота этой любви, когда сопряжена она с самопожертвованием. Все мы, любя себя, так или иначе, ищем для себя в этой жизни возможно лучшего, пре­следуя свои интересы, забывая об интересах окружающих нас, а порой и просто их попи­раем.

Но совершенно иной закон должен быть положен в основу наших взаимоотношений с людьми, если только мы действительно хрис­тиане. Этот закон со всей решительностью вы­ражает апостол Павел лишь в нескольких сло­вах: Никто не ищи своего, но каждый пользы другого (1 Кор. 10, 24).

Это непроста: для того чтобы исполнить сей закон в совершенстве, человеку порой надобно совсем забыть себя, свои интересы, отказаться от своей пользы, успеха, а то и от самой жизни. И потому любовь к ближнему невоз­можна без победы над своими страстями, без боли, без борьбы, без крови, без возненавиде­ния души своей в мире сем, без погубления ее ради Христа.

Чтобы можно было сказать, что мы любим ближнего, «его, — как говорит замечательная подвижница прошлого столетия игумения Арсения, — надо поставить на то место, где сам стоишь. А значит, прежде надобно само­му сойти с этого места. Но где же оно? А место это — весь мир, видимый и невидимый. Везде человеческая самость все захватила себе, ниче­го не хочет уступить ближнему. И потому — как может любить душа ближнего, когда чувствует, что он все у нее отнимает, имея на все такие же права, как и она. Надо все у себя отнять, все­го себя лишить, чтобы все уступить ближнему. И тогда-то вместе с ближним душа обретет и Господа».

Так труден и даже, быть может, жесток, бра­тия и сестры, путь спасения, к которому призы­вает нас Господь. Труден и жесток опять-таки не сам по себе, а потому, насколько далеко мы все от него отходим в своей жизни. И, ко все­му прочему, Господь не только требует, чтобы следовали мы этим путем, но и говорит, что никакой награды здесь, на земле, ожидать нам не должно.

Но то и отличает христианина от всякого иного человека, что не ради земных благ, поче­стей и славы совершает он свой подвиг: истин­ное жительство его, как и награда, и почести, и слава, — у Бога, на небесах. И эту-то награду обещает нам всем Господь, когда говорит: Бу­дет вам награда великая, и будете сынами Всевышнего. Награда эта — рай, уготованный Бо­гом всем любящим Его.

Тяжело бывает, братия и сестры, в пути долгом и претрудном. Изнемогает человек порок, так и хочется ему остановиться, оста­вить эту столь непростую дорогу, особенно если кругом мрак и тьма осязаемая. Но если видит он в этом мраке где-то далеко впереди свет, то укрепляются его силы, ободряется дух надеждой, что скоро достигнет он теплого и уютного пристанища, где успокоится нако­нец от своих трудов.

Поэтому и нам, братия и сестры, всегда должно помнить о том пристанище, которое ожидает по милости Божией верных христиан, помнить о рае, прекрасном Царствии Небесном, прислушиваясь к свидетельству тех угодников Божиих, которые еще при жизни за великие подвиги свои и труды сподобились видеть его и постарались поведать о нем нам.

Вся жизнь святого апостола Павла во Христе Иисусе была непрестанным распятием. Много­кратно апостол был заключаем в узы, избиваем, побиваем камнями, терпел бедствия и скорби, отчего и называл себя сам как бы уже приго­воренным к смерти. Все, что было у него, как у человека, — не только имущество, но и волю, и душу, и самую жизнь свою предал он велико­му делу служения Богу и ближним. За то, как говорит апостол в сегодняшнем апостольском чтении, он был восхищен до третьего неба, был восхищен в рай и слышал там дивные, неизречен­ные слова, которых человеку нельзя и пересказать. Потому и не страшило его ничего в этой жизни, и самая смерть была для него приобре­тением, и непрестанна совершалась в его немо­щи сила Божия.

Возможно, впрочем, кто-то скажет, что один лишь был такой человек, как Павел, вели­кий апостол и избранный сосуд Божий. Но нет, не один Павел видел еще при жизни рай и хранил образ его в своем чистом сердце.

Вот и другой дивный угодник Божий, па­мять которого празднует Церковь ныне, свя­той Андрей, Христа ради юродивый, видел рай и пребывал в нем в течение двух недель, на­слаждаясь непередаваемой его красотой. Ви­дел самого себя облеченным в светлое, как бы из молний сотканное, одеяние. Видел вечно-цветущие райские сады, обонял их дивное благоухание, наслаждался пением сладкоголо­сых, неведомых на земле птиц, так что сердце его таяло посреди чрева его, и не знал он уже, в теле ли он или преложился к блаженству бес­плотных, присновоспевающих Бога духов.

Видел он Честный Крест Владычний и со страхом и радостью лобызал его; проходил на пути своем пламень, не обжигающий, но лишь осиявающии и согревающий человека.

Видел он Самого Владыку и Господа нашего Христа, видел светлейший Его лик и очи Его, исполненные невыразимой любви, и, пав ниц, восклицал в восторге и трепете словами Божественного Исаии: О, окаянный аз! Яко спо­добихся, человек сый и нечисты устне имый, Господа моего очима моима видеть! (ср.: Ис. 6, 5).

Как, почему сподобился Андрей, подобный нам по всему человек, такой удивительной бла­годати и милости Божией? Не почему иному, как потому, что лишь одно избрал он в своей жизни — служить Богу своему, Ему Единому предав себя. Когда только восприял он на се­бя многоскорбный подвиг юродства, то, придя в восторг, видел чудное видение. Видел некоего Прекрасного Царя на Престоле, Который, подозвав его к себе, спросил:

— Хочешь ли ты трудиться для Меня?

И отвечал Андрей:

— Желаю, Господи!

И тогда дал ему Царь вкусить нечто весьма горькое и притом сказал ему:

— Таков скорбный путь работающих Мне в мире сем.

А после того дал Царь вкусить Андрею нечто белее снега и слаще меда, так что он возвеселился и совершенно забыл горечь первой снеди. И сказал Царь снова:

— Такова у Меня пища для служащих Мне и мужественно до конца претерпевающих. И ты мужественно соверши подвиг, как начал; ибо перенесши в сей жизни немного страданий, ты будешь вечно пребывать в жизни нескончаемой.

Придя в себя, уразумел Андрей, что первая, горькая, пища прообразует терпение в здеш­нем мире, а последняя, сладкая, — жизнь веч­ную. И от того времени совершенно распял себя миру, предав себя на повседневный крест. И как был презрен и низок и всеми попираем он здесь, так возвысил и прославил его у Себя Судия Праведный — Господь.

И вот, братия и сестры, к уже сказанному, для тех, кто действительно понял, для че­го дана нам эта крестная жизнь, превращается она в арену жестокой и непрестанной борьбы. И едва лишь исходим мы на нее, как множе­ство страшных и лютых врагов восстает про­тив нас. Восстают против нас обстоятельства, скорбные и невыносимые. Восстают страсти, лютые и необоримые. Восстают демоны, злоб­ные и коварные. Словом, все враги спасения нашего восстают против нас. И мы, не имея ни опыта, ни сил, ни смелости, ни мужества достодолжных, смущаемся и недоумеваем: как же бороться нам с таким множеством, как высто­ять в этой борьбе?

Некогда и святому Андрею в одном из ви­дений была показана в образах сия борьба. Ви­дел он огромное полчище страшных, черных эфиопов. И ему должно было вступить в брань с самым высоким и сильным из них. И молил он Светоносного Юношу, Судию и Распоряди­теля в этой брани, чтобы научил Он его всем хитростям борьбы.

И Юноша сей отвечал:

— Не эфиопы ли страшны и грозны с ви­ду? А между тем они слабы силами. Не бойся его громадного роста и страшного взгляда. Он слаб и гнил, как подгнившая трава. Когда схва­тит он тебя, то схватись с ним крестообразно, и узришь помощь Божию.

Поступил так Андрей и поразил эфиопа, повергнув его на землю.

И в этой удивительно легкой победе, в об­разе креста, которым была одержана она, мо­жем мы найти указание и для себя.

Нет ничего страшного и невозможного для ученика Христова. А им, по слову Самого Гос­пода, становится лишь тот, кто отвергается себя, берет Крест свой и следует за Господом. И если поревнуем и мы так поступить и таков путь из­брать для себя, то, конечно, научимся любить врагов своих, и благотворить, и взаймы давать, не ожидая за то ничего. И, без сомнения, будет нам за то награда великая, и станем мы сынами Всевышнего еще в этой многоскорбной жизни, а в вечности наследуем дивный рай Божествен­ной сладости. Аминь.